В преддверии Дня работников нефтяной и газовой промышленности мы публиковали интервью с начальником Ярковского ЛПУМГ ООО «Газпром трансгаз Сургут» Сергеем Павловым. На этот раз нашим собеседником стал главный инженер Управления Андрей Швед. Свой профессиональный путь в газовой отрасли он начал с машиниста, в дальнейшем был назначен начальником цеха, поэтому кому, как не ему, знать все нюансы работы компрессорной станции № 10…
— Андрей Яковлевич, расскажите, что представляют собой КС-10 и линейное производственное управление в целом…
— Компрессорная станция № 10 – это, прежде всего, опасный производственный объект, главная функция которого – транспортировка природного газа. КС-10 и стокилометровый участок газопровода «Уренгой – Челябинск» являются структурным подразделением ООО «Газпром трансгаз Сургут».
— На станции, как и прежде, работают два цеха?
— Да, здесь всё без изменений.
— Какое количество сотрудников трудится на предприятии?
— Сто пятьдесят человек. Это машинисты цехов, работники линейной службы, обслуживающие газопровод и вспомогательные службы.
— Из сообщений федеральных СМИ мы видим, что Западная Европа готова отказаться от российских энергоносителей и пока что неизвестно, начнётся ли эксплуатация газопровода «Северный поток – 2». Подобные негативные сценарии развития событий могут каким-то образом отразиться на работе КС-10?
— Не думаю. Хотя вся газотранспортная система России закольцована, и газ, проходивший через КС-10, поступал, в том числе, и в западные страны, наша основная миссия – снабжение газом внутренних потребителей, в частности, предприятий промышленного Урала. Генеральный директор ООО «Газпром трансгаз Сургут» Олег Викторович Ваховский заверил, что без работы наш коллектив не останется, никуда не денется и транспорт газа. Напомню также, что сегодня, в соответствии с распоряжением Президента России Владимира Владимировича Путина, проводится большой объём работ по догазификации российских регионов. Этот процесс увеличит в разы количество потребителей, следовательно, вырастет и количество поставляемого газа. Помимо этого, в России сегодня уделяется большое внимание переводу на природный газ автотранспортного парка предприятий.
— Кстати, ваша техника уже перешла на газ?
— Все новые автомобили и автобусы, поступающие в Ярковское ЛПУМГ, работают на метане.
— Рядом со станцией можно увидеть большое количество бывших в употреблении труб. Их завозят сюда с Севера или это свои?
— Свои. В 2021 году мы полностью обновили десять километров одной из веток газопровода. В нынешнем году эти работы продолжаются: будет полностью заменена труба на участке протяжённостью восемь километров.
— Старые трубы идут на переплавку?
— Не все. Перед этим служба инженерно-технического центра проводит их обследование. Те из них, которые ещё могут послужить, отправляются для ремонта на завод в городе Копейске Челябинской области. Ну, а те, что уже выработали свой срок, сдаём на металлолом.
— До конечных потребителей газ доходит по трубам в полиэтиленовом исполнении. Не рассматривается ли переход на подобные материалы магистральных газопроводов «Газпрома»?
— Нет. Дело в том, что давление в трубах магистральных газопроводов очень высокое – выдержать его под силу только металлу.
— В прежние годы август был наиболее напряжённым месяцем для вашего управления. Проводились огневые работы на трубах, отводах, запорной арматуре, ремонтировалось оборудование на самой станции. Сейчас так же?
— Да, вторая половина лета – это самый пик ремонтно-восстановительных работ. Буквально на днях мы закончили работы по удлинению защитного футляра, защищающего газопровод под федеральной трассой Тюмень – Ханты-Мансийск в районе села Борки Тюменского района. Также в начале лета нами проводилась внутритрубная диагностика, в ходе которой выявился серьёзный дефект. В результате этого заменили участок трубы протяжённостью двенадцать метров. Третий комплекс работ был на отводе в Велижанах: здесь пришлось установить специальные камеры запуска и приёма, чтобы потребители не оставались без газа во время ремонтных работ.
— Изначально газ, поступающий на станцию, перекачивался с помощью двигателей иностранного производства. Их не поменяли?
— Действительно, первоначально на КС-10 стояли авиационные двигатели английских фирм «Роллс-Ройс» и «Коберра». После реконструкции компрессорного цеха эти агрегаты заменили на более мощные судовые двигатели, произведённые на Украине. После известных событий 2014 года начались проблемы с заводом-изготовителем – сегодня все контакты с ним полностью прерваны. Между тем, эти сложные агрегаты нуждаются в регулярном обслуживании. С учётом тенденции на импортозамещение ремонтировать эти двигатели научились наши тюменские моторостроители, так что сейчас проблем с их эксплуатацией у нас нет.
— Раньше, по приезде на станцию, наибольшее впечатление на гостей производила диспетчерская с множеством кнопок и выключателей. На стене располагалась схема станции: сотни ламп показывали механизм транспортировки газа. Всё это осталось, как раньше?
— Нет, такого уже давно нет. Говоря о процессах цифровизации, отмечу, что «Газпром» стал, наверное, первой компанией в России, перешедшей на компьютерную обработку данных. В нашей диспетчерской сегодня всё компактно – специалисты следят за процессом транспортировки газа по мониторам компьютеров.
— То есть специалистам теперь необязательно находиться в цехах и на линиях газопровода, ведь компьютеры всё за них видят?
— Не совсем так. Любой настоящий инженер должен разбираться и в деталях агрегатов, и в сложной трубопроводной системе. Поэтому у нас в «Газпроме» нет «диванных» специалистов. Большинство нынешних руководителей прошли путь к своим должностям, что называется, «от сохи», и имеют за плечами большую производственную практику.
— Насколько в целом современные цифровые технологии оказались полезными для газового концерна?
— Во-первых, увеличилась скорость работы. Во-вторых, теперь мы получаем более точные данные о работе всего оборудования, и, в случае отклонения этих параметров от нормы, можем оперативно вмешаться в процесс.
— А полностью отказаться от участия человека в работе станции возможно?
— Возможно, когда-нибудь такое и произойдёт, но пока что полностью автоматизировать процессы, происходящие на станции, не получится – без людей, квалифицированных специалистов никак не обойтись.
